Доводы против «цисгендерности»
Хелен Саксби
Многие женщины за последние годы уже приводили свои аргументы против введения в обиход понятия «цисгендерности».
Однако, если верить тем, кто хочет принудить нас к его использованию, прилагательное «цисгендерный» — просто эквивалент характеристики «гетеросексуальный», необходимой для описания себя, если вы не гей: если бы его не было, нам бы неминуемо пришлось использовать в этом случае слово «нормальный», тем самым подразумевая, что другая ориентация «не нормальна».
Вроде бы на этом этапе звучит вполне логично, однако в функционировании слов «гетеросексуальность» и «цисгендерность» есть одно фундаментальное различие. У «гетеросексуальности» есть определённое, ни от чего не зависящее значение: быть «гетеро», значит — испытывать влечение к противоположному полу. Даже если гомосексуальности не существовало бы, гетеросексуальность всё ещё была бы самодостаточной характеристикой, ведь для понимания её сути нам не обязательно верить в существование гомосексуальности.
«Цисгендерность», напротив, является частью системы убеждений, вне которой она потеряет всякий смысл. Помимо краткого «не транс», цисгендерность определяют как «совпадение пола, приписанного при рождении, и гендерной идентичности», и уже здесь в глаза бросаются два оторванных от реальности допущения: пол не «приписывается» при рождении, он фиксируется, а «гендер» — это лишь не слишком популярный концепт, которому даже его сторонники не могут дать чёткого определения.
Описание меня как «цис-женщины» говорило бы не только о том, что я «не транс», но и делало бы меня частью системы убеждений, которых я не разделяю и которые считаю губительными для женщин всех возрастов.
Одного этого довода уже достаточно, чтобы навсегда отказаться от использования понятия «цисгендерности», и тут можно было бы и закончить… но дальше — больше.
Нежелательный ярлык «цисгендерности» навязывается нам, хотим мы того или нет, и многие женщины уже высказывались против подобного «понижения» до подгруппы в рамках собственного пола, особенно, учитывая тот факт, что раньше слова «женщина» было достаточно, и одно оно уже несло в себе все необходимые коннотации.
Для общественного движения, пестующего идею о том, что «человек является тем, кем он сказал, что является», неприятие позиции «я не цис» — выглядит особенно показательным. Согласно транс-идеологии, ты либо цис, либо транс, и подобное навязанное противопоставление — самое слабое место этой теории. Не для того я всю жизнь старалась избавиться от ярлыков подгруппы «феминного гендера», чтобы угодить теперь в так же строго ограниченную подгруппу «цис».
Более того, если вы принимаете в свою картину мира понятие «цисгендерности», то тем самым признаёте, что «женщины» бывают как женского пола, так и мужского. В этот момент вам должно стать вполне очевидно, что «цисгендерность» — не что иное, как другая сторона мантры «трансженщины — это женщины», пытающейся убедить нас в том, что категория «женщины» состоит из особей обоих полов. В такой системе «трансженщина» — это «женщина мужского пола», а «цис-женщина» — «женщина женского пола», и обе они теперь — равноправные подкатегории «женщины».
Но ведь в этом и состоит основная цель насаждения понятия «цисгендерность», не так ли? Именно оно позволяет «впустить» мужчин в женское сословие. При таком раскладе недостаточно быть «просто» женщиной — нужно сделать выбор, женщиной какого пола ты являешься.
Протестуя против допуска мужчин в исключительно женские пространства, мне часто приходится слышать довод о том, что «туда пустят не цис-мужчин, а трансженщин».
«Цис» служит здесь как для разделения между «мужчинами мужского пола» (цис) и «женщинами мужского пола» (транс), так и для отнесения «трансженщин» к категории «женщин». Тем не менее, вне системы убеждений, предполагающей, что женщины могут быть обеих полов, на практике часто невозможно определить на глаз разницу между «цис-мужчиной» и «трансженщиной», особенно в наше время, когда общее число трансов растёт в геометрической прогрессии. Соглашаясь использовать понятие «цисгендерность», мы теряем всякую возможность различать мужчин и женщин, так как и те, и другие теперь могут быть обоих полов.
Вопрос: «В чём разница между цис-мужчиной и трансженщиной?»
Ответ: «Его слово».
Как только «цис» закончит свою работу по перемешиванию полов в новой, повязанной на гендерных идентичностях классификации, станет очевидной и возникшая из всего этого более серьёзная проблема. Выяснится, что две подкатегории женщин (цис и транс) всё-таки не совсем равны. «Цис» выступает здесь в роли некоей разделительной оси угнетения, переворачивающей обычный порядок вещей и ставящей женщин в положение «угнетателей» мужчин: если женщины могут быть как цис, так и транс, то именно цис оказываются более привилегированными.
Теория «цисгендерных привилегий» предполагает, что цис-женщины притесняют трансженщин, и отсюда естественным образом вытекает, что мужчины — самые угнетённые из всех женщин.
И цис-женщины, как самые привилегированные среди женщин, разумеется, теряют теперь всякое моральное право собираться отдельно от своих тестестероновых «сестёр». Объединения вроде ‘Sisters not Cisters’ («Сёстры, а не Цис-тры», название основано на сходстве произношения этих слов в английском языке — прим. переводчика) появились лишь с одной целью: позаботиться о том, чтобы мы никогда и ничего более не смели организовывать лишь для себя. Никогда.
Уже сейчас женщин постоянно упрекают за то, что они отдают предпочтение «женщинам женского пола» (или оставляют за скобками «женщин мужского пола») в проектах, которые изначально задумывались как исключительно женские.
Если раньше организация или проект, созданные только для женщин, считались прогрессивными, помогающими восстановить справедливость и уравнять наши шансы в мужском мире, то сейчас все они стали считаться «трансфобными».
Так, Карен Ингала-Смит периодически становится жертвой массовых атак интернет-хейтеров из-за того, что её проект «Счётчик погибших женщин» занимается именно таким подсчётом, а Джоан Хэтчет — за её проект #RideforMurderedWomen, занимающийся фандрайзингом для жертв домашнего насилия через организацию велопробегов. Такие аккаунты в Твиттере, как «Женское искусство» и «Великие женщины-математики» также подверглись аналогичным атакам со стороны трансгендерного братства, которое просто не может пережить использование слова «женщина» в контексте, не подразумевающем мужчин. Даже Международный женский день стал теперь лишь очередной возможностью заполонить социальные сети лозунгами о том, что мужчины тоже должны быть включены в категорию «женщины».
Нас зажали со всех сторон: сначала нас принуждают согласиться, что теперь мы — только цисгендерная «подгруппа» в женском сословии, а сразу после — объявляют, что права организовывать хоть что-то только в рамках этой «подгруппы» у нас нет и больше никогда не будет. Трансгендерам же, напротив, позволено проводить марши и дни памяти, дни видимости и всевозможные виды мероприятий, и празднований «только для трансгендеров», не получая в свой адрес угроз физической расправы и протестов. «Инклюзивности» никогда не требуют у транс-сообществ, только у биологических женщин.
Более того, когда нас критикуют за отказ от поголовной инклюзивности, никому и в голову не приходит, что мы теряем что-то, на что имеем безусловное право и на что привыкли полагаться. Пометка «только для женщин» стала для нас синонимом убежища и места духовного исцеления с тех самых пор, как несколько десятилетий назад феминистки второй волны начали бороться за права женщин.
Недавно одна из ранее предназначенных исключительно для женщин организаций, The Women’s Institute, объявила о своей инклюзивности, и это означает, что теперь в сферу её компетенций входят и лица мужского пола. Однако инклюзивность — это далеко не добровольный выбор таких организаций, это результат преследования разгневанными транс-активистами, ставящими их перед выбором: сдаться под напором или смириться с тем, что отныне и навсегда на них будет повешен ярлык «фанатичных трансфобок». Мы уже почти дошли до того момента, когда что бы мы ни делали для женщин, нам придётся включать в это и мужчин. И да, некоторые женщины с распростёртыми объятиями встречают в женских шелтерах и раздевалках мужчин, идентифицирующих себя как женщин. И это, конечно, их выбор.
Однако выбора у тех, кто не готов на это пойти, уже почти не осталось.
И именно они зачастую — самые уязвимые из нас: жертвы сексуального и домашнего насилия, тюремные заключённые, бездомные и женщины определённого вероисповедания. Для остальных же это и вопрос предпочтений: мужчины привыкли доминировать, они громче разговаривают и чаще перебивают собеседника, и иногда просто не хочется сталкиваться со всем этим, но вам буквально не оставляют выбора.
Из всего этого вытекают довольно неприятные и долгоиграющие последствия. Когда какие-то сервисы помечаются как «предназначенные только для женщин» или по умолчанию считаются таковыми из-за негласного общественного договора, то возрастает опасность того, что женщина, по какой-либо причине нуждающаяся в пространстве, свободном от мужского присутствия, может внезапно наткнутся там на мужчину в момент, когда она не одета или как-то иначе уязвима. Лишь немногие женщины в подобной ситуации будут осведомлены о «новых правилах». Не все сидят в Твиттере. И ни одна женщина не имеет права согласиться за какую-то другую, что «только для женщин» отныне означает «для обоих полов». Ни у кого нет этого права. Каждая даёт это согласие за себя и только за себя.
Мы привыкли, что законы о равных правах защищают категории граждан, традиционно претерпевавших дискриминацию. Хотя указание на такую категорию, как «пол», может быть использовано для защиты любого из полов, в реальности дискриминация по половому признаку в основном затрагивает женщин. Поэтому в самой основе прав женщин лежит различение между полами, оправдывающее существование раздельных пространств и таких сервисов, в которых только с учётом этого различения «можно добиться исполнения законной охраны своих прав». Именно этот критерий является фундаментальным при оценке того или иного сервиса раздельного пользования, а не желание того или иного человека им воспользоваться, и вплоть до настоящего времени пространства, предоставляющие женщинам возможность морально и физически исцелиться от мужского насилия, всегда соответствовали этому критерию. И потому «исключительно женские» сервисы не нарушали закон, даже если предоставление их услуг «дискриминировало» другую защищаемую категорию граждан.
Теперь же часто приходится слышать в качестве серьёзного (!) аргумента, что решение сохранить женские туалеты и раздевалки исключительно женскими приведёт к тому, что нам придётся проводить досмотр гениталий каждого входящего, как будто мы и без этого недостаточно хорошо определяем пол того или иного человека без необходимости проверять его хромосомный набор или заглядывать в трусы. Фотографии «походящих на женщин» трансженщин предъявляются нам с комментарием «Вас подловили!», как будто успешная феминизация одного мужчины разрушает всю бинарную систему полов. На самом же деле — она лишь подтверждает, как трудно выйти за пределы характерных особенностей своего пола, с его комбинацией очевидных и интуитивно угадываемых внешних различий.
Проблема в том, что, сколько бы вы не кричали «трансженщина», — мы видим мужчину.
Однако в законодательстве нет отдельного определения для «цисгендерных женщин». «Цисгендерные женщины» — не охраняемая законом группа. Решение использовать понятие «цисгендерная» превратит «женщину» в категорию для обоих полов, для которой закон не сможет предоставить эксклюзивной по половому принципу защиты. В этом, наверное, и кроется самая главная опасность. Защищаемая категория пола перестаёт быть таковой, а вместе с ней исчезают и базовые женские права. Выходящие же за рамки базовые права становятся для женщин и вовсе недостижимыми, если категория «женщины» теперь включает в себя и мужчин. Если понятие «цисгендерности» войдёт в обиход, женщины навсегда останутся в подчинённом положении перед мужчинами.
Поэтому каждый случай использования понятия «цисгендерность» губителен для женщин. На кон поставлено всё, и мы ничего не получим взамен утрачиваемой самобытности. Не уступайте, не используйте понятие «цисгендерность».
Перевод выполнила Мария Дориан
Оригинал статьи: https://notthenewsinbriefs.wordpress.com/2020/07/16/objections-to-cis/
Редакторы: nightingle, Нади Ева
