Скандинавский стеклянный потолок
Скандинавские страны являются общепризнанными лидерами в области гендерного равенства. В Глобальном Индексе Гендерного Разрыва (GGGI) скандинавские страны — главные звезды. Исландия возглавляет список, за ней следуют Норвегия, Финляндия и Швеция на втором, третьем и пятом месте, соответственно. При том, что Дания занимает лишь 14-е место, это все равно не мешает ей обгонять США, которые находятся на 49-м месте.
Большинство считает, что данные показатели напрямую связаны с уровнем социального обеспечения этих стран. И разумеется, скандинавские страны рекламируют свои системы благосостояния, как рецепт гендерного равенства, и даже продвигают свои идеи в США. Ряд других европейских стран последовали примеру Норвегии, установив гендерные квоты на должности директоров в публичных фирмах. Хотя политический климат в США не располагает к введению квот, эта перспектива далеко не призрачна.
Этот анализ показывает, что гендерные квоты оказались неэффективными и что некоторые аспекты социальной политики северных стран негативно сказались на карьерном росте женщин и даже способствовали достижению «стеклянного потолка».
Стеклянный потолок — это метафора барьеров, с которыми сталкиваются женщины в достижении руководящих должностей.
В то время как скандинавские общества действительно являются образцом для подражания, когда речь идет о гендерном равенстве, это равенство на века предвосхитило совеременное государство всеобщего благосостояния и отражает скорее традиционную культуру северных стран.
Введение
Подъем скандинавского государства «всеобщего благосостояния» был обоюдоострым мечом: создание некоторых преимуществ для карьеры женщин одновременно стало барьером для их профессионального прогресса. Например, преимущества соцпакета, которые способствуют сочетанию семьи и работы: общественные, детские и родительские пособия.
Но барьеров предостаточно. Государственные монополии в здравоохранении, уходе за детьми и престарелыми снижают развитие рынка, в котором подавляющее большинство работников — женщины.
Высокие налоги и политика социального обеспечения побуждают женщин работать меньше, а щедрые системы родительских отпусков способствуют тому, чтобы женщины оставались дома, что мешает им подниматься по карьерной лестнице.
Я начинаю свой доклад с изложения важных культурных и исторических элементов, лежащих в основе равенства в регионе. Эти исторические особенности выходят за рамки расхваливаемой современной социал-демократической политики. Далее я опишу, как скандинавские государственные монополии, налоговая и социальная политика повлияли на карьеру женщин. Я сравнил доходы среди женщин в северных странах и сделал вывод о том, что они недостаточно высокие. Скандинавские страны, казалось бы, имеют лучшие возможности для того, чтобы женщины достигали вершины, однако мировые показатели говорят об обратном, когда дело доходит до продвижения на руководящие должности в частном секторе.
Несмотря на их намерения, гендерные квоты не могут существенно улучшить профессиональные результаты женщин северных стран с точки зрения лидерства, оплаты труда или карьерных целей. И хотя норвежские гендерные квоты вдохновляют борцов за социальную справедливость лоббировать схожие законы в своих странах, похоже, немногие сторонники данной концепции знают о норвежской исследовательской литературе, которая показывает, что квоты мало или вообще не оказали позитивного влияния на карьеру женщин.
Скандинавская культура, которая поддерживает гендерное равенство, заслуживает восхищения. Но когда речь идет о поддержке профессионального развития женщин, у скандинавской модели есть недостатки.
Наследие викингов в области гендерного равенства
Общее предположение состоит в том, что гендерное равенство северных стран является продуктом государственной политики в сфере гендерной уравниловки. Но более широкий взгляд на вопрос показывает, что эгалитарные гендерные ценности предшествуют политике государственного вмешательства в социальную сферу в Швеции и других странах Скандинавии.
Норвежское общество часто изображается в книгах и средствах массовой информации как имеющие относительно равномерное распределение власти между полами. Хотя эти станы были патриархальными, женщины имели значительно большее влияние в скандинавских обществах, чем женщины в других современных народах. Например, скандинавский фольклор включает в себя «Дев со щитами», женщин, которые сражались как воины. Византийский историк Иоанн Скилица указывал, что женщины входили в состав норманнских армий в X веке. Это говорит о том, что гендерная сегментация в норвежском обществе была значительно более гибкой, чем в других частях современной Европы.
Имеются также свидетельства того, что женщины в раннем скандинавском обществе могли наследовать землю и имущество, контролировать свое приданое и владеть третьей частью имущества, которым они делились со своими супругами. Иногда они могли участвовать в общественной жизни наравне с мужчинами. Кроме того, женщины имели возможность развестись. Средневековые законы показывают, что скандинавские женщины имели больше прав, чем женщины в других частях современного мира: законы о наследовании в Норвегии предполагали передачу собственности как по женской, так и по мужской линиям.
Эти права могут показаться сегодня не впечатляющими, но они были нехарактерны для того периода. Во многих тогдашних европейских и азиатских странах правовая система основывалась на женской принадлежности к своим отцам или мужьям, и женщины обладали минимальными имущественными, договорными и общественными правами.
Скандинавский гендерный эгалитаризм продолжался и после эпохи викингов.
В большинстве стран мира женщины были лишены возможности участвовать в подъеме капитализма в XIX — XX веках; свободные рынки и права собственности рассматривались как институты для мужчин. Хотя Скандинавские страны были далеки от полного эгалитарного подхода, они бросали вызов современным гендерным нормам, приглашая женщин к участию в раннем капитализме.
Например, во второй половине XVIII века шведские женщины начали управлять бизнесом. В 1798 году была проведена реформа, которая предусматривала, что замужние женщины получают юридические права и обязанность в делах своего бизнеса наравне с мужчинами, а в 1864 году в Швеции свобода предпринимательства была предоставлена практически всем незамужним взрослым женщинам и всем взрослым мужчинам.
Хотя первоначально замужние женщины были исключены из этого процесса, следует отметить, что свобода предпринимательской деятельности предоставлялась обоим полам. Шведским женщинам было дано право оговаривать в добрачных контрактах, что мужья не могут претендовать на их бизнес в течение 10 лет.
Наряду с американскими штатами страны Северной Европы выступали за экономические права женщин. В 1844 году замужние женщины в штате Мэн получили право на отдельное хозяйство, а четыре года спустя в Нью-Йорке был принят «Закон о собственности замужней женщины», позволяющий женщинам самостоятельно заключать контракты. В остальном страны Северной Европы опережали американские государства. Например, в 1850 году Исландия стала первой страной, установившей безусловные равные права наследования. Достижения скандинавских и американских стран в области экономических прав женщин были в свое время новаторскими и вдохновили на проведение аналогичных реформ государства в других частях света.
Политика северных стран продолжала развиваться двадцатом столетии.
В начале века под влиянием международного развития встал вопрос о трудовом законодательстве для «защиты» женщин на фабричном производстве. Предложения вызвали бурную дискуссию. В 1909 году после значительного возмущения со стороны женского движения Швеция ввела запрет на ночную работу. В отличие от других европейских стран, Австралии и Соединенных Штатов, запрет на работу женщин в ночное время никогда не был включен в датские и норвежские законы о фабриках. Женщинам было разрешено участвовать в промышленном развитии этих двух стран.
Скандинавские страны признали замужних женщин как отдельных лиц с правами в начале XX века, до подъема современного государства всеобщего благосостояния. Налоговое законодательство северных стран и брачное право служат примером такого подхода. Они основаны на модели двойного кормильца, поэтому мужчины и женщины облагаются налогом независимо. В обществах, где муж и жена облагаются налогом совместно, оба супруга будут сталкиваться с высокими предельными налоговыми ставками, если один из них имеет высокий доход. В налоговых системах северных стран супруг с более низким доходом (часто — жена) не получит более высокую предельную налоговую ставку, если другой имеет более высокий доход. Эта модель поощряет обоих инвестировать в свою карьеру.
Кроме того, брачное законодательство в северных странах строится на идее о том, что мужчины и женщины несут совместную ответственность за обеспечение семьи. В остальной части Европы брачное законодательство традиционно возлагает на мужа обязанность обеспечивать семью, постулируя опеку мужа над женой и детьми.
Скандинавская традиция гендерного равенства проявляется сегодня в ценностях этих народов. Исследование мировых ценностей показывает, что в Швеции при недостатке рабочих мест приоритет не должен отдаваться мужчинам. Швеция выделяется в этом отношении как необычно гендерно эгалитарная страна. В то время как подобная ситуация существует в других современных странах, таких как Соединенные Штаты и Австралия, страны Северной Европы выделяются как имеющие наиболее гендерно-равные ценности.
Аналогичным образом исследование YouGov 2015 года показало, что наименьшее количество респондентов из северных стран согласны с утверждением: «Будет проблематично, если женщина зарабатывает больше денег, чем ее муж».
Только 26 процентов респондентов во Финляндии, 20 процентов в Швеции и 18 процентов в Норвегии и Дании оценили это заявление как истинное, в отличие от 32 процентов американцев.
Давняя традиция законов и ценностей, основанных на равенстве полов, должна, теоретически, создать оптимальные условия для того, чтобы скандинавские женщины достигли вершины карьерной лестницы. Но северные страны не являются мировыми лидерами по доле женщин, которые поднимаются на вершину. Современное государство всеобщего благосостояния, кажется, создает «стеклянный потолок».
Монополия государства в Скандинавских странах
Уже давно очевидно, что в скандинавских государствах женщины представлены в бизнесе меньше, чем во многих современных странах. Исследование Евростата, проведенное в 1995 году, показало, что только 6 процентов работников высшего звена в Швеции составляли женщины, что значительно ниже уровня Франции (15 процентов). Исследование, проведенное Калифорнийским университетом в Лос-Анджелесе (UCLA), показало, что лишь 11 процентов руководителей и специалистов в Швеции составляют женщины. Это ниже, чем в других развитых странах.
Еще в 1998 году Международное бюро труда опубликовало доклад, в котором отмечалась необычная гендерная сегрегация на рынке труда в скандинавских странах, когда многие женщины работали в государственном, а не в частном секторе.
Экономисты Магнус Хенрексон и Микаэль Стенкула отмечают в обзоре научной литературы, что женщины недостаточно представлены на руководящих должностях в Швеции, следуя в этом плане за Соединенными Штатами, Соединенным Королевством, Западной Германией и Францией. Они пришли к выводу, что «широкомасштабная политика государства всеобщего благосостояния препятствует распространению женщин на элитных конкурентных должностях».
Одно из ключевых объяснений заключается в расширении сферы социального обеспечения в секторе услуг.
Северные страны сконцентрировались на секторах социального обеспечения: образовании, здравоохранении и уходе за пожилыми людьми. В Швеции и других странах Северной Европы такие секторы экономики, как здравоохранение и образование, в которых доминируют женщины, почти полностью финансируются государством. Скандинавский инновационный центр отмечает, что высокий процент женщин, работающих в государственных монополиях, объясняет некоторую разницу в количестве предпринимателей между мужчинами и женщинами.
Увеличение уровня вмешательства государства в экономику было как позитивным, так и негативным фактором для женщин. Оно сыграло важную историческую роль в выходе женщин на рынок труда. Услуги государственного сектора также способствуют сочетанию работы и выполнению семейных обязанностей. Это расширение отчасти объясняет то, почему северные страны достигли высокого уровня занятости среди женщин раньше, чем другие западные страны. Особенно важное значение в этой связи имеет предоставление государственного дневного ухода.
Однако участие на рынке труда является лишь одним из показателей профессионального успеха женщин.
Другим показателем является участие женщин в предпринимательской деятельности. Анита Линьель Дю Риц изучала собственность женщин в бизнесе в Швеции и обнаружила, что многие предприятия, включая таверны, портные, пивоварни и магазины, в XIX веке управлялись женщинами-предпринимателями. Со временем, однако, женское доминирование среди представителей профессий сместилось на школы и аптеки.
Тем не менее, государственные монополии вытеснили частные предприятия, поскольку шведское государство всеобщего благосостояния росло в XX веке. Между тем доминирование мужчин сохранилось в частном секторе, особенно в таких отраслях, как лесозаготовка и добыча полезных ископаемых. Переход к монополиям государства всеобщего благосостояния повлек за собой снижение уровня участия женщин в бизнесе.
Государственные монополии в сочетании с сильным влиянием профсоюзной системы оплаты труда подрывают стимулы к труду: заработная плата в государственных секторах, гдн доминируют женщины, в северных странах является плоской и повышается на основе трудового стажа, а не достижений. Несмотря на наличие руководящих должностей в государственном секторе, возможности для индивидуальной карьеры и владения бизнесом сравнительно ограничены.
Недавние либерализации труда подчеркивают влияние государственных монополий.
С начала 1990-х годов шведские государственные монополии постепенно открывались для частных предприятий. Были созданы новые системы, в которых финансируемые за счет налогов социальные услуги, такие как образование, уход за престарелыми и здравоохранение, частично предоставляются государственным сектором и частично — через коммерческие предприятия. Эти системы, по большей части, основаны на ваучерах, но также и на государственных закупках.
Шведское агентство экономического и регионального роста отметило, что рыночные реформы постепенно открыли государственный сектор для частных предприятий, проложив путь для большего числа женщин-владельцев компаний. В своей статье исследователи Элизабет Сундин и Малин Тиллмар предполагают, что реструктуризация государственного сектора уменьшила препятствия для женщин в качестве владельцев бизнеса.
Выгоды от приватизации промышленности не ограничиваются тем, что женщины становятся владельцами компаний. Например, Конфедерация шведских предприятий установила, что приватизация привела к повышению заработной платы на 5 процентных пунктов по сравнению с аналогичными работниками на государственных местах. Люди на приватизированных предприятиях также укрепили свое положение на рынке труда, что привело к снижению риска безработицы.
Обзор международной литературы подтверждает теорию о том, что заработная плата после приватизации растет, что частично объясняется ростом производительности.
Ларс Калмфорс, один из ведущих экономистов Швеции, и Катарина Ричардсон, эксперт по карьерным возможностям женщин, утверждают, что децентрализация заработной платы в государственном секторе привела к достижению равенства. Они пришли к выводу, что это — более эффективный метод сокращения гендерного разрыва в оплате труда, чем законодательный.
Вероятно, неумышленно, но государственное влияние лишь увеличивало женскую неконкурентоспособность на более высокооплачиваемых должностях. Несмотря на определенные положительные сдвиги в сторону приватизации государственного сектора, уровень вмешательства государства в экономику все равно велик, что отрицательно сказывается повышение роли женщин в бизнесе.
Перевод: Иван Чинаров
Редактор: nightingle
